 |
|
|
|
Back in USSR (окончание)
Back in USSR (окончание)Рассказываем о развитии советской электроники и ее достижениях. Это вторая, завершающая, часть статьи, опубликованной в № 1-2, 2019 «Системного администратора» Начиная с середины шестидесятых годов отечественная электроника развивалась в целом успешно, покоряя одну вершину за другой. Разумеется, в исключительно научно-техническом «измерении». О коммерческом аспекте (компьютеры как бизнес) в те времена в СССР речи не шло ввиду отсутствия бизнеса вообще как сферы деятельности. Но что касается «больших машин» для ученых и военных – все внешне выглядело не так плохо. Хрущева успели снять со всех постов, брежневский «застой» еще не наступил – «оттепель» продолжалась. По крайней мере в электронике. Великолепная «шестерка»Речь идет о революционном – для советских ЭВМ – прорыве, подобном космической «семерке» Сергея Королева (имеется в виду ракета Р7, с помощью которой на орбиту был выведен первый искусственный спутник Земли). А именно – о выпущенной в 1965-м и внедренной спустя два года первой в стране супер-ЭВМ «БЭСМ-6» на полупроводниковых транзисторах с быстродействием один миллион операций в секунду. Как читатель уже знает из предыдущей части статьи, серию «БЭСМ» разрабатывали в Институте точной механики и вычислительной техники (ИТМ и ВТ) АН СССР под общим руководством академика Сергея Лебедева.
По быстродействию «БЭСМ-6» не имела в то время конкурентов в Европе и лишь немногих конкурентов в мире (среди них – наиболее производительная тогда американская CDC 6600 с быстродействием того же порядка) и во многом предвосхитила машины следующего поколения на интегральных схемах. Да и в нашей стране эти показатели были превзойдены лишь в начале 1980-х. Среди технических новаций «БЭСМ-6» главной было широкое использование принципа совмещения выполняемых команд (процессор мог одновременно обрабатывать до 14 команд на разной стадии выполнения). Сегодня это называют «конвейером команд», сам же создатель машины – Сергей Лебедев – предпочитал термин «водопровод». Не будучи специалистом в электронике, я просто выписал из Википедии другие основные особенности «БЭСМ-6», многие из которых для меня звучат как слова на незнакомом языке. Но, надеюсь, технически подкованные читатели «СА» смогут оценить этот список по достоинству. Итак:
Это была серийная машина, выпускавшаяся на московском заводе САМ более 20 лет – с 1968 по 1987 год. Всего за это время было собрано более трех с половиной сотен, работавших в ведущих академических (ВЦ АН СССР, Объединенный институт ядерных исследований в Дубне) и отраслевых НИИ (Центральный институт авиационного машиностроения – ЦИАМ) и КБ. За создание «БЭСМ-6» одиннадцати специалистам во главе с Лебедевым в 1969 году была присуждена Государственная премия. А спустя шесть лет, когда мир следил за первым совместным советско-американским космическим полетом «Союз – Аполлон», отечественный вычислительный комплекс на базе нескольких «БЭСМ-6» обрабатывал телеметрию за 1 минуту – то есть, согласно той же Википедии, в 30 раз быстрее, чем соответствующие американские машины. Но не одной «БЭСМ-6» были ознаменованы в нашей стране «электронные шестидесятые». От создателей «железа» не отставали и создатели софта.
В 1962 году Михаил Шура-Бура и Андрей Ершов разработали первые трансляторы для языка высокого уровня – «Алгол-60». А четырьмя годами позже появилась первая шахматная программа «Каисса-1». Собственно, именем античной богини шахмат программа обзавелась лишь в следующем десятилетии, пока же это была безымянная разработка сотрудников московского академического Института теоретической и экспериментальной физики (ИТЭФ) для машины М-20. И уже в 1967 году этот «электронный гроссмейстер» в матче из четырех партий обыграл своего коллегу из американского Стэнфордского университета со счетом 3:1. Живые гроссмейстеры оценили игру машины на уровне «крепкого третьеразрядника». Собственно «Каиссу» создали в 1971 году в другом научном центре – Институте проблем управления. И три года спустя, в августе 1974-го, она стала первым чемпионом мира по шахматам среди компьютерных программ. Наконец, в 1963 году произошло еще одно знаковое событие: была защищена первая в стране докторская диссертация по программированию. Пиковый режимКазалось бы, перед отечественными электронщиками и программистами развертывались грандиозные перспективы. Если и не «перегнать Америку», то уж точно догнать, как чуть ранее призывал – в том числе и советскую науку – Никита Хрущев. К началу 1970-х в стране функционировало несколько мощных научных центров и учебных заведений, готовивших специалистов в области информатики и кибернетики. Это столичные академические институты проблем управления (ИПУ) и передачи информации (ИППИ), а также новый факультет МГУ – вычислительной математики и кибернетики. Далее лаборатория вычислительной техники и автоматизации в дубненском Объединенном институте ядерных исследований (ОИЯИ). А также академические Институт кибернетики в Киеве под руководством Виктора Глушкова и Институт математики в Новосибирске (его сначала возглавлял Сергей Соболев, которого затем сменил Михаил Лаврентьев). В 1971 году к ним добавился минский НИИ ЭВМ (под руководством Георгия Лопато). И в 1974-м был создан Совет главных конструкторов СМ ЭВМ (первым генеральным конструктором стал Борис Наумов, затем его сменил Николай Прохоров). В 1978 году московское КБ промышленной автоматики преобразовали в НИИ «Квант». Двумя годами позже академический ВЦ был построен в Иркутске. Еще через три года в столице заработали институты проблем информатики (ИПИ) и проблем кибернетики (ИПК), а в Таганроге – Институт многопроцессорных вычислительных систем; в том же 1983-м АН СССР обзавелась еще одним отделением – информатики, вычислительной техники и автоматизации. Наконец, в 1984-м в Переславле-Залесском открылся Институт программных систем. В 1970 году в СССР были завершены работы над первой отечественной многомашинной системой коллективного пользования «АИСТ-0». А пятью годами позже в НПО «Импульс» под руководством Ивери Прангишвили и Владислава Резанова начали разрабатывать вычислительный комплекс ПС-2000 с быстродействием в 200 миллионов операций в секунду. Комплекс был запущен в производство в 1980-м и нацелен на обработку геофизических данных при поисках новых месторождений полезных ископаемых.
В 1976 году отечественные системы ПВО пополнились вычислительными комплексами на основе наземных ЕС-подобных ЭВМ 5Э76. Спустя четыре года вошла в строй большая ЭВМ ЕС-61 (с быстродействием 1,5 миллиона операций в секунду), а в Киеве построили двухпроцессорный комплекс СМ-1410 и специализированный языковый процессор, совместимый с ЭВМ серии «Мир». Всего же за десятилетие 1980-х были выпущены ЭВМ УВК-1420 и целое семейство УВК-1800 (1981-87), двухпроцессорный комплекс СМ-1210, первые ПЭВМ «Агат» и многопроцессорная векторная ЭВМ М-13 (не говоря уже о многочисленных моделях популярного семейства ЕС, о которых речь пойдет ниже). В 1982 году в Вильнюсе выпустили двухпроцессорный комплекс СМ-1600 для решения учетных, планово-экономических и статистических задач. В 1960-х – 1970-х годах компьютеризация, можно сказать, «пошла в массы». До эпохи «персоналок» еще нужно было дожить – хотя она была не за горами. Но уже в 1968-м Киев принимал участников первой Всесоюзной конференции по программированию. А семью годами позже – как ни странно, практически одновременно! – вышли первые номера соответствующих специализированных журналов: в Штатах – Byte, а у нас – «Программирование». Крупные научные коллективы – уже упоминавшиеся команды Сергея Лебедева, Исаака Брука, Виктора Глушкова и другие – взаимно конкурировали, но одновременно и дополняли друг друга, разрабатывая разные машины, единственным минусом которых, пожалуй, была их несовместимость (это относилось и к «железу», и к софту). Как считают многие авторы, ностальгически вспоминающие те золотые для советской компьютерной индустрии годы, оставалось всего ничего – привести этот «разнобой» к какому-то единому стандарту. И мы, по мнению тех же авторов, и дальше бы продолжали вести гонку, держась с американцами «нос в нос». Нацпроект Copy-PasteНо последующие события поставили на этом крест. В декабре 1977 года в головной инстанции – союзном Министерстве радиопромышленности – было принято решение прекратить разработку собственных ЭВМ, а вместо этого наладить копирование соответствующей американской техники от компаний IBM и DEC с последующей их адаптацией к отечественной элементной базе. Точнее, речь шла о замене наших ЭВМ среднего класса («Минск», «Урал», М-20 и других) неким унифицированным аналогом популярной в те годы IBM 360, получившим название ЕС ЭВМ. Другое министерство – приборостроения – аналогичным образом «закрыло» производство оригинальных отечественных мини- и микрокомпьютеров. В качестве единой архитектуры для них была утверждена архитектура не менее популярной модели PDP-11 компании DEC. Чем руководствовалось начальство, принимая такое «судьбоносное» решение, – на сей счет в Рунете можно отыскать разные мнения, оценки и версии. От вполне разумных («некомпетентность», «недоучет отечественного научно-технического потенциала», «слепое заимствование») до откровенно конспирологических («предательство»). И лишь глухо проскользнет более рациональное: объяснение – отставание от США. Причем в той сфере, которая в СССР вообще отсутствовала «как класс», а в США, наоборот, бурно развивалась: коммерческое использование компьютеров. Да, персональным компьютер еще не стал, но то, что за океаном возник и приобретал все большее значение новый вид бизнеса – электронный, – это факт. А вместе с ним возникала конкуренция, заставлявшая производителей постоянно искать новые, прорывные технические решения и постоянно же снижать цену конечного продукта. У советских ученых и инженеров такая мотивация отсутствовала напрочь – все определял и решал пресловутый госзаказ. Следствием всего вышеперечисленного стала неизбежная и неудержимая деградация отрасли. Вместо того, чтобы развивать и совершенствовать собственную вычислительную технику, все силы были брошены на «тупое» (по словам одного из авторов, описывающих состояние советской электроники в то время) копирование западной. К тому же в большинстве случаев незаконное – во времена «холодной войны» экспорт новейших технологий в СССР в западных странах был либо совсем запрещен, либо обставлен таким количеством ограничений, что становился неэффективным и невыгодным. Разумеется, это касалось в основном средних и малых вычислительных машин – суперкомпьютеры были изделиями штучными (или выпускались малыми сериями), и, как правило, работы над ними изначально засекречивались. Так, группа Всеволода Бурцева продолжала совершенствовать свою серию ЭВМ «Эльбрус». Первая модель – «Эльбрус-1» с быстродействием до 15 миллионов операций в секунду – была запущена в серию в 1980 году. В этой машине многие новинки – симметричная многопроцессорная архитектура с общей памятью, реализация защищенного программирования с аппаратными типами данных, суперскалярность процессорной обработки, единая операционная система для многопроцессорных комплексов – появились даже раньше, чем на Западе (во всяком случае, так утверждают те же отечественные авторы статей по истории советской электроники).
И уже спустя пять лет в модели «Эльбрус-2» быстродействие было доведено до 125 миллионов операций в секунду. Эти машины работали в «закрытых» центрах атомной промышленности – Арзамасе-16 (Сарове), Челябинске-65 (Озерске) и других – и по сей день используются для ПРО и в космических войсках. До начала 1990-х годов, кроме обновленной модели «Эльбрус-3.1», в строй вступили также суперкомпьютеры ЕС 1766 и «Электроника ССБИС» (векторно-конвейерная супер-ЭВМ на больших интегральных схемах). И еще до наступления новой эпохи в истории нашей страны в нее успел «просочиться» интернет – в 1990 году компания (им уже «было разрешено» рождаться на свет и действовать!) «Демос» создала первую в СССР IP-сеть Relcom – и чуть позже успела зарегистрировать домен SU, просуществовавший по понятным причинам совсем недолго. Утечка мозгов – электронных и человеческихА потом пришел 1991 год – со всеми, как говорится, вытекающими… Отечественная электронная промышленность капитально легла на дно, как подлодка «Курск». Все тогдашние «наши» машины были, за редким исключением, клонами западных. «Мозги» (их-то как раз хватало!) неудержимо утекали известно куда, а отдельные прорывные идеи оставшихся энтузиастов наталкивались на проблему финансирования... Достаточно привести один пример. Единственный экземпляр еще советского суперкомпьютера «Эльбрус-3.1» с быстродействием, вдвое превосходящим (опять-таки, по оценке отечественных авторов) самую производительную машину того времени – Cray Y-MP, в 1994 году был разобран и пущен под пресс. Но то суперкомпьютеры – машины штучные и супердорогие. На рынке же массовых «персоналок» отечественных разработок за последние более чем четверть века как-то не наблюдается. Почти – или совсем. Да и зачем их создавать, когда проще и дешевле ввозить этот востребованный товар из-за рубежа. Даже относительно молодые читатели «СА», вероятно, помнят (а нет, так об этом им со знанием дела расскажут родители), как в «лихие девяностые» кто только ни торговал американскими «персоналками», а также компьютерами пресловутой «желтой сборки». Кое-кто из торговавших – и это тоже хорошо известно – впоследствии ворочал уже миллионами и миллиардами долларов, зарезервировав себе строку в верхних рядах знаменитого рейтинга Forbes… А массовый покупатель-пользователь, не шибко разбиравшийся в повалившем на наш рынок заграничном хай-теке, быстро выучил разницу хотя бы между IBM-овскими «икстишками и айтишками»… Большинство же отечественных пионеров «железа» и софта и компьютерного бизнеса с течением времени перебрались за океан или в Европу, где молодым талантам находилось достойное применение. Кое-кто потом возвращался к родным пенатам, чтобы приложить эти же таланты и в России, – например, хорошо известные читателям «СА» (а автору этих строк лично знакомые еще с детства, когда дружили и тесно общались наши родители!) Андрей Себрант и безвременно ушедший в прошлом году Владимир Бутенко. Другие так и осели «за бугром» – как создатель популярнейшей игры Tetris Алексей Пажитнов. Или Владимир Пентковский – один из разработчиков вышеупомянутых «Эльбрусов», а после переезда в США – процессора Pentium III (в Intel Пентковский проработал до конца жизни – до 2012-го). Список можно продолжить. Но это, как говорили мои любимые писатели-фантасты братья Стругацкие, уже совсем другая история. |
ВЛАДИМИР ГАКОВ, писатель, специалист по научной фантастике, журналист, лектор. Окончил физфак МГУ. Работал в НИИ. С 1984 г. на творческой работе. В 1990-1991 гг. – Associate Professor, Central Michigan University. С 2003 г. читает курс по истории бизнеса в Институте бизнеса и делового администрирования (ИБДА) Российской академии народного хозяйства и государственной службы (РАНХиГС). Автор 8 книг и более 2000 публикаций
Комментарии отсутствуют
| Добавить комментарий |
|
Комментарии могут оставлять только зарегистрированные пользователи |
|
