Крис Касперски… Мы гордились тем, что он, при своей нелюбви к публичности, печатался в «Системном администраторе». Наверное, поэтому человек, разбирающий его архивы, прислал этот отрывок именно в нашу редакцию. Итак, проза Криса Касперски

Кибернетический брат

– Вот ты второй год по лабиринту бежишь, – заговорил Петя, – а ты думал когда-нибудь, на самом он деле или нет?..

– Кто?

– Лабиринт.

– В смысле, существует он или нет?

– Да.

Саша задумался.

– Пожалуй, существует. Точнее, правильно сказать, что он существует ровно в той же степени, в какой существует принц. Потому что лабиринт существует только для него.

– Если уж сказать совсем правильно, – сказал Петя, – и лабиринт, и фигурка существуют только для того, кто глядит на экран монитора.

– Ну да. То есть почему?

– Потому что и лабиринт, и фигурка могут появляться только в нем. Да и сам монитор, кстати, тоже.

Виктор Пелевин «Принц Госплана»

Моделирование человека

Попытки создания искусственного человека предпринимались еще задолго до появления первых вычислительных машин, более того, даже простейших счетных арифмометров. За неимением лучшего материала фантазия мыслителей обычно останавливалась на глине, из которой и лепили многих мифических персонажей.

Не будем иронизировать над наивностью древних, а лучше обратим внимание на тот любопытный факт, что в те далекие времена нашим предкам человек представлялся единым целым.

Лишь позднее в легендах появляются драгоценные камни в качестве глаз и сложные приспособления, исполняющие роль сердца. Заметьте, про «серое вещество» – ни слова. Даже такой мыслитель, как Платон, не мог внятно объяснить его предназначения.

Человек все еще представлялся тем же куском глины, жизнь которому придавала мистическая субстанция – душа, недоступная для понимания «простым смертным».

Древних не в чем упрекнуть. Да и мы, сегодняшние, чем лучше их? Человек в нашем понимании не далеко ушел от своего глиняного прототипа. Сердце, легкие, почки и селезенка в совокупности еще не представляют человека.

Углубление в клеточную структуру дает представление о строении одной-единственной клетки, но не позволяет понять взаимодействие всех клеток организма в целом. Кто им управляет? Предположительно, что мозг.

Предположительно потому, что многие процессы протекают в результате сложного совокупного взаимодействия множества клеток, которые «с высоты птичьего полета» из «броуновского движения» превращаются в кажущуюся осмысленной деятельность. И все это без участия мозга!

Точно так, как пчелы или муравьи по отдельности не разумны, но в масштабах колонии даже ухитряются построить прототип нашей цивилизации. Попробуем представить человека точно такой же совокупностью многих-многих муравьев или пчел – кому как будет угодно.

Что же следует из этой модели? А то, что источника разума может и вовсе не существовать. Точнее, придется говорить о распределенном разуме. Но не означает ли это, что мы вновь скатываемся на старый виток познания – представления о человеке, как о едином целом (ну хотя бы в грубом приближении).

До сих пор ведь не получен внятный и четкий ответ на вопрос о том, что же такое душа, интеллект – разумная деятельность человека? Более того, даже не предложено ни одного выдерживающего критику «критерия разумности».

Да, мы можем как угодно точно эмулировать поведение человека, вплоть до умения программы поддерживать разговор, самообучаться, познавать саму себя и даже создавать некие подобия шедевров искусства.

Впрочем, машины, начиненные такими программы, «живыми» назвать язык не поворачивается. Тоже, скажете, живые – стоит электронный гроб на колесиках и монотонно гудит вентиляторами!

И вновь назначение «серого вещества» становится загадкой. А что если это только «оперативная память», а вовсе не центральный процессор?

На самом же деле компьютер можно назвать живым и без этих хитроумных программ. Вообще не понятно, кому взбрела в голову мысль эмулировать человека? Нашли, понимаешь, Венца Природы.

Попробуем рассмотреть понятие «жизни» под другим углом. Во Вселенной есть два типа процессов. В результате одних из них энтропия (мера беспорядка) увеличивается, а в результате других, соответственно, уменьшается.

Причем первых большинство, и они протекают самопроизвольно. Вселенная стремится к хаосу и беспорядку. Не важно, пытается ли она вернуться в свое исходное состояние, как предполагают некоторые философы, или нет, но, так или иначе, этому противостоят процессы увеличения меры организации материи. Например, клетки поглощают беспорядочно снующие туда-сюда молекулы углекислого газа и кислорода и выстраивают их в строго определенной последовательности, создавая свою копию.

Компьютер поступает аналогично. А отдельно взятую клетку и вовсе можно эмулировать даже программисту средней руки – задача, что называется, на «пару бутербродов».

Таким образом, принципиального различия между компьютером и человеком на сегодняшнем уровне познания не существует.

Поистине хочется после этих слов надраться горькой, да с крутого бережка в темный омут. Стыдно за себя, ой как стыдно. Как все гладко получается на бумаге: компьютер и человек – суть одно и то же, но вот человек – он живой, а компьютер – железяка бесчувственная.

То есть чего-то в нем все же не хватает. Некой мистической сущности, которую вновь приходится называть душа… Нет, воистину ничего не изменилось за последние несколько тысяч лет.

Правда, есть гипотеза, что якобы начиная с некоторого числа взаимодействующих элементов они приобретают знакомые нам черты разумности. Но это только гипотеза, которая до сих пор не подтверждена экспериментально.

И вновь назначение «серого вещества» становится загадкой. А что если это только «оперативная память», а вовсе не центральный процессор? И центрального процессора вообще нет – точнее, нет одного процессора, отдельно взятого самого по себе, а разумность человека это не что иное, как результат спонтанного взаимодействия множества элементов-кирпичиков, умеющих лишь примитивно реагировать на определенные раздражители?

Нет никакого разума и осмысленной деятельности, а есть лишь ее иллюзия? Гм, а что? Все равно ведь все достижения человеческой цивилизации – это результат многочисленных действий методом проб и ошибок.

Сначала звучит дико, но, привыкнув к этой мысли, начинаешь всерьез спрашивать себя, а кто, черт возьми, кого эмулировал: человек – компьютер или компьютер – человека?

Ведь и «бритва Оккама» и все фундаментальные законы математики были получены усилиями множества поколений, да и то чисто случайно. И только вооружившись этими случайно добытыми знаниями, человек смог двигаться вперед – строить поезда и разрабатывать компьютеры…

И вот тут мы приближаемся к самому интересному. Компьютер в отличие от человека не способен к самостоятельной мыслительной деятельности. Выходит так, что человек способен? Не спешите ответить «да», потому что… деятельность эта далеко не такая самостоятельная, как может показаться на первый взгляд.

Так что же есть человек? Что есть мир в его восприятии? Точнее, что есть его душа? Душа – это совокупность всех органов чувств и раздражителей. В каком мире мы живем? Вы хотите сказать – обычном, физическом. Да как бы не так! Мы живем в мире виртуальной реальности.

Да, да, виртуальной. Мир на самом деле не такой, каким мы его представляем. В нем нет ни синего неба, ни лазурного заката, ни легкого бриза, дующего с моря. А что же есть? Электромагнитные колебания разной длины и интенсивности. Кстати, представить себе их наглядно человек ну никак не может. А видеть ему дано лишь узкий спектр этого излучения.

Границ познания нет. Во всяком случае, до сих пор они даже косвенно не обнаружены. Правда, за исключением случая с нашим мышлением

Случись так, что он оказался другим и весь мир предстал бы в совершенно ином свете. То же самое можно сказать и про остальные органы чувств. Мозг не имеет никакого представления о мире, окружающем его, – все, что ему доступно, – это информация, полученная по каналам «внешней связи».

Компьютер же не имеет ничего подобного. Вот почему он «не разумен». Но ведь и человек ничем не лучше. Мог бы человек мыслить, лишись бы он всех органов чувств, включая и внутренние, такие как, например, «осознание собственного я»? Экспериментально подвержено, что нет!

Но, постойте, если мы, гм, прицепим к компьютеру видеокамеру, он что? Вы хотите сказать, что в нем разумная деятельность проснется? Разумеется, нет. Мало что-то видеть, надо осознавать, что ты видишь.

А как? (В нас просыпается гордость, что мы все же разумнее компьютера.) На самом же деле за осознанием прячется все та же реакция на определенные раздражители. Что было бы зрение без осязания?

Кстати, про осязание – это ж фикция сплошная! Оно виртуально. Его не существует физически. Осязание – это и есть зрение. Не верите? А напрасно! Упругое взаимодействие тел отходит к электромагнитным волнам и фотонам.

Это еще одно подтверждение виртуальности и мнимости мира, в которым мы живем. Мир такой, каким мы его воспринимаем, а не такой, какой он на самом деле есть. Виртуальная реальность столь же реальна для мозга, сколь и окружающий нас мир.

Мозг – ничто без связанных с ним органов чувств. Точнее, не мозг, а разумность или интеллект человека. Поэтому все предположения о бессмертной душе – бред. Нет этой самой души. Нет и никогда не существовало. Она ничто в отрыве от привычного для нас мира. Даже если и предположить, что она существует, то… Гм, а каким же она будет воспринимать мир и саму себя? Органов-то чувств у нее нет, да и памяти тоже…

Впрочем, попытаемся схватиться за последнюю соломинку и предположить, что душа – это «движок» разума, который делает всех людей непохожими друг на друга, уникальными, так сказать.

Нет, никто не спорит, что каждый человек уникален, хотя… гм, это еще надо доказать. Но дело ведь не в этом.

В чем проявляется уникальность? В реакции на раздражители, ведь верно? К сожалению, этим управляет не душа, а «жизненный опыт». А что есть жизненный опыт? Это ж и есть запомненные раздражения, переданные нам органами чувств.

Если бы их не было чудовищно много, то все можно было свести к простой схеме раздражение – соответствующая ему реакция. Инстинкт, как говорил дедушка Павлов, однако. Просто в повседневной жизни мы часто и не замечаем, что практически вся мыслительная деятельность состоит из одних динамически приобретаемых инстинктов.

Выходит, что «душа» существует вне тела человека? Весь разум – это просто совокупность приобретенных реакций на различные виды раздражителей? Но не окажется ли эта модель мышления чересчур упрощенной?

Так и хочется сказать: время, дескать, покажет. Но, помилуйте, сколько времени прошло, а познать себя человек так и не смог. Религиозные деятели тут же начинают со смаком повествовать о божественном возникновении человека и о запретах, якобы наложенных на границы познания.

Ерунда! Границ познания нет. Во всяком случае, до сих пор они даже косвенно не обнаружены. Правда, за исключением случая с нашим мышлением… Одно время философы предполагали, что «собака зарыта» в том, что когда речь заходит о познании самих себя, то путаются все карты. Самопознание невозможно в силу своей рекурсивности – или, другими словами, разум «сам в себе» просто не может существовать, – необходим внешний источник (или наблюдатель – не известно, как и сказать).

Поднимаясь по эволюционной лестнице, мы можем имитировать все более и более сложные формы, но на каком-то этапе поймем, что наша копия – лишь жалкое подобие исходного оригинала

Правда, когда была показана возможность существования программ, распечатывающих свое содержимое, то в этом утверждении усомнились: а почему бы и разум не мог познать себя сам? Ну, на кой ему понадобился внешний наблюдатель? Впрочем, ни доказать, ни опровергнуть это утверждение так и не смогли.

Зато появилась шальная мысль насчет «черной кошки в черной комнате». Да, да, да! Строго говоря, прежде чем докапываться до устройства интеллекта, сперва необходимо доказать его существование.

Почему это мы решили, что разум – это нечто особое? Обычный антиэнтропийный процесс… Гм, может быть, даже детерминированный, то есть предопределенный, заданный кем-то или чем-то заранее… Звучит дико и антинаучно, но, чтобы это опровергнуть, придется доказать, что в мышлении участвуют случайные, непредсказуемые моменты.

Да, число нейронов таково, что взаимодействия между ними невозможно просчитать, но… кто докажет, что они не случайны? А если они предопределены заранее, то человек – всего лишь нечто вроде компьютерной программы.

Кстати, его чувство «собственного я» – это лишь чувство, которое имеет очень далекое отношение к мыслительной деятельности.

«Тааак, – скажет иной читатель. – Все очень интересно, обидно правда, что человек, выходит, чушка бездушная, но вот как быть с искусством?»

А что такое искусство? Это искаженная определенным образом картина мира. То есть картина великого мастера – не фотографический портрет. Это его взгляд на мир. Точнее, его восприятие этого мира. А восприятие связано не с мыслительной деятельностью, а с совокупностью раздражителей.

Потом есть некий набор техник, которыми и пользуются все писатели, скульпторы, художники… То есть, скажем, звуки, упорядоченные определенным образом, при прослушивании вызывают чувство эстетического наслаждения. Эмпирически даже известно, какие и как.

И где же тут мыслительная деятельность? Где же интеллект? Все те же чувства и раздражители. Но у одних это получается, а у других нет? Почему? Предположений можно выдвинуть множество... Только вот доказать ни одно из них пока не удалось.

То есть техника создания шедевров не известна. А что если ее просто нет? Ведь искусство, строго говоря, не имеет критериев… кроме того, не существует двух людей с полностью идентичным видением мира, следовательно, массовым искусство быть просто не может.

А раз нет никаких критериев, то почему мы решили, что искусство как-то связано с разумом? Это же попытка выдать желаемое за действительное. Субъективно мы полагаем, что все Великие, чем-то отличались от нас «простых смертных», объективно же это не доказуемо.

Опять, опять все тот же «мистический» привкус витающей вокруг нас души. Что-то все-таки есть в человеке такое, такое… что нет никаких слов, чтобы описать. Успеет ли человечество разгадать эту загадку – главную загадку своего существования?

Моделирование человека II

Жизнь – одна из неразрешенных загадок мироздания. Тысячелетиями человечество в тщетных усилиях пытается сорвать завесу с этой тайны. За это время мы проникли в глубины космоса и недра атома, создали цивилизацию роботов, взявших львиную долю работы на себя…

Словом, построили детальную картину окружающего нас мира. Напротив, внутренний мир человека так и остался загадкой. Психология и философия на ощупь движутся по длинному темному коридору, эмпирически пытаясь вывести общие закономерности видимого маршрута. Выдвинуто множество гипотез о природе сознания человека, но целостной картины построить никому не удается. Более того, до сих пор не найдено ни одного критерия разумности. Где же проходит та грань между живой и неживой материей?

Если взять за точку отсчета человека как существо, несомненно, разумное и постепенно спускаться по эволюционной лестнице вниз все к более и более простейшим формам жизни, то на каком-то этапе мы уже усомнимся в разумности таких существ, как, например, одноклеточная инфузория-туфелька.

Но, не имея никаких объективных критериев разумности, ничего утверждать нельзя. И не правы те биологи, кто, руководствуясь отсутствием приобретаемых инстинктов у инфузории, относит ее к существам неразумным.

Ведь сделав обратный вывод «есть приобретаемые инстинкты – значит, разумен», придется компьютер автоматически относить к живым существам, – поскольку воспроизвести эти процессы программным образом очень легко.

Физики в отличие от своих коллег могут объяснить природу жизни всего в двух словах. Во Вселенной, говорят они, есть два типа процессов. В результате одних энтропия (мера беспорядка) увеличивается и, соответственно, у других – уменьшается. Но Вселенная не находится в равновесии! Первых процессов подавляющие большинство – они протекают самопроизвольно, не требуя никакого «внимания» к себе.

Жизнь же, с точки зрения физика, не что иное, как антиэнтропийный процесс, упорядочивающий организацию материи. Точнее, даже не сама жизнь, а результат разумной деятельности.

То есть, с точки зрения физиков, все очень просто – между живым и неживым миром проходит четкая граница, и существует простая и элегантная классификация, которой они и пользовались до появления компьютеров.

Гм… компьютер исходя из таких представлений – венец эволюции. Во всяком случае, его строгая деятельность не сравнима с хаотичным разумом человека. Впрочем, а почему бы и не признать компьютер живым? Это все же легче, чем заново пересматривать устоявшиеся концепции.

Тем более что технически написать программу, полностью имитирующую жизнь той же инфузории-туфельки, не представляет проблем. А если добиться нужной степени интеграции, то можно создать неотличимую модель в натуральную величину.

Поднимаясь по эволюционной лестнице, мы можем имитировать все более и более сложные формы, но на каком-то этапе поймем, что наша копия – лишь жалкое подобие исходного оригинала.

Так еще можно в точности повторить поведение дождевого червя. Но кто отважится создать «рукотворную» собаку? Опять-таки, по какому критерию можно судить, насколько точно удалось имитировать организм?

И вновь мы возвращаемся к исходной точке путешествия – необходимые четкие критерии жизни и разумности. Пока их не будет найдено, по одним лишь фактам имитации простейших организмов нельзя судить о возможности существования «кремниевой» жизни.

Поэтому начиная с конца семидесятых все чаще и чаще звучит мнение, что антиэнтропийные процессы – не критерий жизни, а всего лишь один из ее компонентов. Например, нетрудно имитировать электрическую лампу накаливания с помощью керосина, и копия может быть функционально близка к оригиналу.

Но вот электронный диод (который лишь чуть-чуть сложнее лампы накаливания и не вносит в ее конструкцию никаких принципиальных различий) имитировать с помощью «керосинки» невозможно. Более того, на «керосиновом» уровне развития вообще невозможно представить себе механизм работы радиолампы, хотя это не помешает наслаждаться музыкой, доносящейся из радиоприемника.

Конечно, это всего лишь аналогия, но удивительно смахивающая на реальность. Мы не знаем механизмов мышления, все, что доступно для наблюдения, – это лишь конечный результат. Компьютер не копирует механизмов мышления, он лишь имитирует его результат, так чтобы на нашем уровне познания копия была неотличима от оригинала. В простейших случаях это удается. Но в дальнейшем мы натыкаемся на стену неизвестно откуда появившегося принципиального различия.

Можно было бы, конечно, просто предположить существование еще одного взаимодействия, именуемого модным словом «биополя», которое и отличало бы живую материю от неживой.

Однако эта таинственная субстанция представляла бы собой скорее не волновое или энергетическое, а математическое взаимодействие. Например, знание дискретной математики помогает имитировать поведение инфузории-туфельки хоть на транзисторах, хоть на шестеренках и подшипниках.

Быть может, с изучением математики, мы научимся моделировать и более сложные организмы? Ведь вся сложность заключается не в исполнении, а в описании, то есть формализации поведения развитых организмов.

Поведение (то есть причинно-следственные связи) простейших организмов давно изучены и могут быть рассчитаны на любой срок вперед, точно так же, как движение комет или астероидов.

С ростом же сложности организма его поведение становится непредсказуемо, но и не случайно. Точно так, выпадение орла-решки невозможно предсказать, но никакой случайности в этом нет, – просто на траекторию полета монеты воздействует несчетное число факторов, ни измерить которые, ни учесть нет никакой возможности.

Современная математика в таких случаях просто пасует, предпочитая вместо точных эмпирические вычисления. Мы уже умеем имитировать нейронные сети, но не может описать происходящие в них процессы, более того, не можем даже осмыслить их. Правда, уже неоднократно показывалась возможность машинной эволюции, то есть приобретения в результате работы программы возможностей, выходящих за пределы изначальных установок.

Многие алгоритмы, называемые адаптивными, работают в пакетах распознавания речи и образов. Обучающиеся игровые программы уже никого не удивляют. Между тем это одно из фундаментальных достижений кибернетики.

Что необходимо для эволюционирующих программ? Возможность случайной модификации своего кода и закрепление усовершенствований в последующих поколениях. Обратим внимание, что модификация должна быть непременно случайной – иначе программа не сможет выйти за пределы заложенных в нее детерминированных установок. Рано или поздно случайные модификации порождают качественно новый признак. Если существует механизм закрепления его в остальных поколениях, то развитие системы становится однонаправленным от менее к более совершенному состоянию.

В «микромасштабе» эволюцию на компьютерах воспроизводили неоднократно. Помнится, даже на школьных олимпиадах по информатике давали подобные задачи. Однако «живыми» компьютеры от этого так и не стали. Более того, никаких качественно новых признаков в поведении эволюционирующих программ не обнаруживалось.

С другой стороны, они подчинялись законам биологической эволюции и с этой точки зрения были неотличимы от живых организмов. Выяснилось, что способность к развитию – это вовсе не признак отличия живых организмов от мертвой природы.

Кроме того, эволюция не в меньшей мере свойственна и заведомо неживой материи. Во Вселенной в первые мгновения рождения не было ничего, кроме излучения. Элементарные частицы, атомы, молекулы, звезды, галактики появились лишь позднее… Это еще больше размывает границу между живой и неживой материей. Впрочем, предполагается, что развитие Вселенной детерминировано, то есть предсказуемо заранее на сколь угодно длинный срок, тогда как биологическая эволюция непредсказуема по определению.

С другой стороны, живые и неживые организмы подчиняются одним и тем же законам мироздания, и поэтому качественного различия между ними не существует. Более того, жизнь, с точки зрения физиков и химиков, – всего лишь совокупность физико-химических процессов, каждый из которых, взятый в отдельности, не представляет ничего загадочного.

Таким образом, подведем итог. На сегодняшнем уровне познания, никаких принципиальных различий между живой и неживой материй не обнаружено.

Выходит, что создать человека можно одинаково успешно как на живой, так и на неживой матери? Пока не доказано обратное, выходит, что так.

Комментарии могут оставлять только зарегистрированные пользователи