Россия-ТВ. Made in USA. Часть 2::Журнал СА 12.2015

Продолжение. Начало – см. №11 за 2015 г.

Краткое содержание «первой серии». Телевидение как трансляция изображения вместе со звуковым сигналом было создано в начале прошлого века учеными и изобретателями разных стран. Но несомненный приоритет в изобретении одного из важнейших средств массовой информации и соответствующей индустрии принадлежит четверке наших соотечественников, первый из которых остался на родине и сгинул, а трое других эмигрировали и завершили создание ТВ в Америке. Их имена – Борис Розинг, Владимир Зворыкин, Дэвид Сарнов и Григорий Оглоблинский. Также было рассказано о первых шагах на пути превращения новой технической «игрушки» в большой бизнес и большую политику. Подробнее об этом – в предлагаемой вниманию читателей «второй серии».

Нос в нос с Америкой

Что же происходило на исторической родине «великолепной четверки» в их отсутствие?

А происходили события, по-своему удивительные и выбивавшиеся из привычного ряда, с легкой руки Никиты Хрущева превратившегося в идеологическое клише. Советский руководитель, как известно, требовал во всех областях «догнать и перегнать Америку». Во всех – кроме телевидения.

Потому что как раз к нему-то – и как к технической новинке, и как к новому СМИ – на родине создателей телевидения с самого начала отнеслись предельно серьезно. Почему, объяснять, полагаю, не нужно: по тем же причинам, что и в довоенной Германии (см. «первую серию») – вторая ипостась (СМИ) была донельзя важна новому общественному строю, одной из основ которого была государственная пропаганда. Но если говорить о технической стороне дела, то – без всякого «квасного патриотизма» – следует отметить, что раннее советское телевидение долгое время «шло вровень» с передовым западным.

Начать с того, что менее чем за два месяца до получения Зворыкиным патента на иконоскоп аналогичную заявку в СССР подал инженер Семен Исидорович Катаев (1904-1991), впоследствии один из ведущих отечественных специалистов в этой области.

Чарльз Дженкинс

Он прожил долгую жизнь (обратите внимание на дату смерти!) и успел многое. Еще студентом легендарного МВТУ Катаев сделал свои первые изобретения, а затем организовал и возглавил электротехнический кружок, среди членов которого, в частности, можно встретить фамилию будущего ведущего специалиста в области средств связи академика Владимира Котельникова. После окончания института Катаев получил еще несколько патентов, среди которых было и указанное выше авторское свидетельство №29.865 (заявка подана 24 сентября 1931 года, патент получен 30 апреля 1933-го). Фактически на тот же иконоскоп, только названный изобретателем более лапидарно: «трубка с трехслойной мишенью и накоплением зарядов». К моменту получения патента Катаев не только произвел передачу изображения, но и руководил работами по разработке соответствующего приемного устройства (вакуумной трубки с электромагнитной фокусировкой электронного луча).

А в 1936 году произошло нечто совершенно фантастическое! Если обратить внимание на год – предшественник печальной памяти «тридцать седьмого» – и успевшие к тому времени раскрутиться на всю катушку тотальную шпиономанию и поиски «вредителей»… Семен Катаев на несколько месяцев отправился в служебную командировку в США – для обмена опытом! Где, в частности, встретился со Зворыкиным и даже подарил тому только что вышедшую собственную книгу «Электронно-лучевые трубки». Что мне лично представляется самым фантастическим во всей этой истории, так это благополучное возвращение Катаева на родину и продолжение им работ по усовершенствованию телевидения. Не в «шарашке» какой-нибудь – в мирном НИИ. О чем свидетельствует вышедшая накануне войны монография ученого «Основы телевидения».

В общем, никогда не поверил бы, если бы не прочитал вышеизложенное в уважаемой мною (пока) Википедии.

К концу войны и в первое послевоенное десятилетие Катаев отметился еще несколькими смелыми предложениями в области телевидения, которые впоследствии были реализованы. Он первым вместе с сотрудниками предложил рекордный на то время стандарт телевизионного вещания на 625 строк и первым же – использование Луны в качестве пассивного ретранслятора и искусственных спутников Земли для передач на большие расстояния. Между прочим, сенсационным успехом советских ученых и инженеров, получивших в 1959-м снимки обратной стороны Луны, страна также обязана разработкам Катаева, который до 1987 года продолжал работать в Московском электротехническом институте связи на кафедре телевидения, ныне носящей его имя.

И, хотя приоритет остался за Зворыкиным, чьи заслуги перед телевидением не подвергали сомнению и у него на родине, этот пример доказывает, что мысль ученых разных стран двигалась параллельно. И СССР в данном случае не стал исключением.

Раннее отечественное телевидение было, по сути, «передачей изображения по радио», и на первых порах опытное вещание из Москвы не всегда сопровождалось звуком. Первые регулярные «озвученные» передачи начались в декабре 1934 года, и уже тогда пока еще не массовый зритель уже мог смотреть по первым примитивным «ящикам» и новости, и развлекательные (в основном музыкальные) передачи, даже редкие кинофильмы.

Своим первым телецентром наша страна обзавелась уже к концу последнего предвоенного десятилетия. Естественно, возведен первый телецентр был в столице – на Шаболовке, по соседству со знаменитой радиобашней Шухова. На ней установили специальную передающую антенну, созданную отечественными специалистами, что же касается всего прочего оборудования, то большая часть его была закуплена за рубежом. Отгадайте с одного раза, у кого именно… Правильно, у того же Дэвида Сарнова (подробнее о котором речь пойдет ниже)!

В марте 1938 года состоялась первая пробная передача из единственной на то время студии, а спустя год передачи пошли в эфир регулярно.

На останках Останкино

В годы войны, разумеется, стране было не до «телека» (как прежде всего средства развлечения – до средства массовой пропаганды еще не хватало той самой массовости), хотя научно-технические работы по усовершенствованию телевизионной техники не прекращались. Уже в 1941-м советские специалисты довели стандарт развертки до американских 525 строк, а тремя годами позже «перегнали-таки Америку», добившись, как уже было сказано выше, рекордных 625. На этот стандарт сразу же после войны был переведен Московский телецентр – при помощи специалистов закрытого КБ в подмосковном Фрязино и приданных им в помощь немецких коллег, доставленных в СССР из оккупированной Германии.

Первая телепередача в новом стандарте состоялась в сентябре 1948 года, а позже его приняли другие европейские страны – с той же частотой питания в сети (50 Гц). А начиная со следующего года советские телезрители смотрели передачи на первом же отечественном серийном телевизоре «КВН-49» (о нем – см. другой материал этого номера «СА» – В.Г.).

Уильям Пейли

До появления спутников связи сигнал из столицы в другие населенные пункты шел по кабельным или радиорелейным линиям связи. Однако в отдельных случаях приходилось прибегать к более хитрым средствам – например, репортажи с Московского фестиваля 1957 года передавались в Ленинград, Смоленск, Киев и Минск с помощью ретрансляторов, установленных на самолетах.

Сейчас кажется невероятным, но до конца 1950-х годов все отечественные телепередачи шли в прямом эфире просто потому, что не существовало видеозаписи как таковой. (История того, как первый «видак» был изобретен в середине 1950-х в Штатах еще одним эмигрантом из России и как это изобретение пришло на родину изобретателя, заслуживает отдельного разговора.) Лишь 20 февраля 1960 года к Центральному дому звукозаписи на улице Качалова подъехала машина передвижной телевизионной станции (ПТС), и концерт, который вела популярная телеведущая Светлана Жильцова, был впервые записан на видеомагнитофон. После чего запись была передана на Шаболовку и оттуда сразу же пошла в эфир.

Тогда мы отставали от Запада всего на четыре года – зато (во многом благодаря этому техническому новшеству, изобретенному «нашими» же, но – не у нас!) потом отстали на целую эпоху. С талантливыми мозгами у нас никогда не было перебоев, а вот что касается технологий, их внедрения и серийного производства… В то время как на Западе новое СМИ превратилось в бурно развивавшийся бизнес (как раз и обеспечивший постоянный приток новых технологических решений), у нас телевидение все последние десятилетия прошлого века оставалось исключительно государственным орудием агитации и пропаганды. Популярный анекдот советских лет о телезрителе, обалдевшем от присутствия на всех каналах одной и той же «бровастой» личности (находит он пустой канал, а там «опер» в штатском пальчиком грозит: «Я тебе попереключаю!»), был всего лишь калькой с кошмарного пророчества Джорджа Оруэлла, которого у нас тогда читали немногие. Его «телескрин», позволявший промывать гражданам мозги напрямую, видели в сладких снах и советские идеологи.

Вероятно, последним значительным техническим прорывом советского телевидения стала постройка телебашни и нового телецентра в Останкино. Идея постройки полукилометровой бетонной «иглы» была выдвинута еще в 1953-м и тогда же с энтузиазмом принята только что пришедшим к власти Хрущевым. 24 октября 1967 года башня была введена в эксплуатацию, а через неделю заработал Останкинский телецентр. С этого времени Первый канал стал воистину общесоюзным.

Менее чем за месяц до того отечественные телезрители получили возможность смотреть любимые передачи в цвете – Центральное телевидение начало трансляции программ в цветном изображении по системе SECAM. Однако подавляющее большинство населения воспользоваться этим не смогло и по-прежнему продолжало видеть мир в привычном черно-белом изображении (в том числе и в буквальном смысле). Время родных «Рубинов» и «Горизонтов» еще не пришло, а достать импортный цветной телевизор в те годы могли единицы.

А башня с ее популярным вращающимся рестораном «Седьмое небо» превратилась в такой же непреходящий символ столицы, как Кремль или Большой театр. Что она значила для всех нас, советские люди впервые в полной мере осознали в августе 1991 года, когда на всех экранах крутили «Лебединое озеро», перемежаемое повторами пресс-конференции ГКЧП. Еще раз о значении Останкинской башни, но теперь уже в значении «иглы», москвичи задумались осенью 2003-го – на башне случился пожар, и трое суток темного телеэкрана для многих оказались сродни наркотической ломке.

Но это уже была другая страна и другое телевидение.

Ничего личного – только телебизнес

Что касается пресловутой Америки, которую во что бы то ни стало советское начальство требовало «догнать и перегнать», то там путь от новейшего технического изобретения до процветающего на его основе бизнеса был пройден рекордно быстро. Более того, желающие преуспеть на новом телевизионном рынке появились… раньше самого телевидения! Хотя, конечно, медиамагнатами никто из таких «ранних» не стал, потому что, как правило, это были те же изобретатели, стремившиеся «пустить в дело» свои изобретения, а вовсе не бизнесмены.

Первый московский телецентр – Шаболовка

В этой связи можно вспомнить того же англичанина Чарльза Дженкинса, о котором упоминалось в первой части данной статьи (см. «СА», №11). Перебравшись в США и получив лицензию на «беспроводную передачу изображений», он, вероятно, первым попытался наладить собственный бизнес на тогда еще не существовавшем «телерынке» – во всяком случае, формально мог считать себя основателем первой в истории телекомпании. И даже целых двух: если основанная в 1925-м Charles Jenkins Laboratories транслировала на близкие расстояния малоразличимые силуэты людей и предметов, то созданная тремя годами позже Jenkins Television Corporation передавала изображения уже из одного штата в другой. Правда, зрительскую аудиторию составляли сами сотрудники компании, и никакой прибыли сей бизнес его основателю не принес. Как и другому знаменитому изобретателю, купившему компанию после смерти ее владельца в 1934 году, – Ли де Форесту (притом что он в отличие от Дженкинса обладал незаурядной предпринимательской жилкой).

Сделать большие деньги на технической новинке первым удалось Дэвиду Сарнову, о котором также речь шла в первой части моих «телехроник». Эмигрант из России раньше других догадался, что в телебизнесе важна не только телевизионная техника, но и телеаудитория. Вот что – точнее, кого – следовало «изобретать» и постоянно «усовершенствовать». В смысле – убеждать, что без телевизора им просто не жить. А еще нужно было уметь защищать в суде свою «интеллектуальную собственность», бороться с конкурентами за потенциального покупателя и делать еще много чего, относящего к иным технологиям – тем, что с приставкой «бизнес». В последнем Дэвид Сарнов преуспел, как никто другой.

Когда глава компании Radio Corporation of America (RCA) познакомился с соотечественником-эмигрантом Владимиром Зворыкиным, работавшим над первым «телевизором»-иконоскопом, в США уже существовал подобный прибор, созданный «местным» изобретателем Фило Фарнсуортом. Известно, что с его работами был знаком и Зворыкин, что неизбежно привело к «конфликту патентов». Фарнсуорт подал в суд на RCA и даже «отвоевал» у компании Сарнова целый миллион долларов (деньги по тем временам немалые). Но, пока продолжались «патентные войны», ушлый Сарнов целеустремленно и последовательно «окучивал» растущий телерынок. И к моменту окончания судебных слушаний оказался в итоге не проигравшим, а победителем! Потому что, потеряв тот самый миллион, уже подготовил «грядки», на которых скоро выросли и десятки миллионов, и сотни.

Напомню (подробнее об этом – см. «СА», №11), что именно RCA первой продемонстрировала полностью электронную систему телевидения (во время работы нью-йоркской Всемирной ярмарки в 1939 году). И именно Сарнову принадлежала стопроцентно выигрышная идея первым телесюжетом дать в эфир речь тогдашнего американского президента. А во время войны, занимая пост советника по коммуникациям при генерале Эйзенхауэре – будущем президенте США, предусмотрительный Сарнов «выбил» у своего начальника… звание бригадного генерала! Как говорится, пустячок – а приятно. И полезно. Генеральские знаки отличия помогли бизнесмену в деловых переговорах после окончания войны – ветеран-вояка, как не уважить!

Войны в эфире

Однако со временем у RCA появились более опасные конкуренты, справиться с которыми оказалось «внапряг» даже Сарнову. А с какими-то справиться и вовсе не удалось.

Так, американский телемагнат Аллен Дюмонт (1901-1965) начал свой личный поединок с Сарновым еще до войны, когда первый еще работал старшим инженером в компании упомянутого выше Ли де Фореста. В 1931 году Дюмонт уволился из De Forest Radio Company и основал свою собственную фирму, производящую различное электронное оборудование. В том числе изобретения самого Дюмонта, среди которых были усовершенствованные катодные трубки. Последние оказались настолько перспективными, что у компании появился мощный инвестор – голливудская киностудия-«тяжеловес» Paramount Pictures. Благодаря ее финансовой помощи Дюмонт смог приступить к выпуску собственных телевизоров – прямых конкурентов продукции RCA: экраны телевизоров Allen B. DuMont Laboratories имели диагональ 14 дюймов, в то время как сарновские лишь спустя год «дотянули» до 12 дюймов.

А сразу после окончания войны получила лицензию на вещание телекомпания DuMont Television Network, которая использовала иную, чем у RCA, модель телевизионного бизнеса. Как оказалось впоследствии – более перспективную.

Если Сарнов в своей деятельности упирал в основном на продажи телевизоров, а неизбежные в каждом новом деле убытки от своих телевизионных проектов покрывал за счет необычайно развитой к тому времени собственной радиосети, то у его конкурента Дюмонта таких возможностей не было. Зато он догадался вовсю задействовать телерекламу, о преимуществах которой тогда еще догадывались немногие. Если Сарнов через «подведомственную» ему дочернюю компанию NBC просто продавал рекламодателям эфирное время, не контролируя содержание профинансированных рекламодателями же шоу («Заплатили – ставьте, что хотите»), то его главный конкурент поступил по-иному. Дюмонт стал продавать только рекламное время, а производство шоу и контроль за качеством программ оставил за собой.

С этой целью он – с помощью той же Paramount Pictures – наладил тесные контакты с голливудскими звездами, которые с радостью согласились вести собственные шоу на канале Дюмонта. Благодаря налаженному процессу «взаимного опыления» уже набравшей силу киноиндустрии с только начинавшейся индустрией телевидения самые популярные американские телешоу в первом послевоенном десятилетии появились на канале DuMont, а не RCA.

Один из первых советских ретрансляторов

Тем не менее с этим опасным конкурентом Дэвиду Сарнову удалось-таки справиться. Но не потому, что он переиграл Дюмонта в честном бою (насколько честной может вообще быть конкурентная борьба на рынке), а благодаря своим связям в могущественной государственной структуре – Федеральной комиссии по коммуникациям (FCC). Именно она занималась выдачей всевозможных лицензий на бурно прогрессировавшем телевизионном рынке. И она же (надо понимать, не без участия Сарнова) неожиданно прекращала их выдачу как раз в то время и в тех случаях, когда на рынок с очередной заявкой выходила компания Дюмонта. Так, в частности, произошло в 1952 году, когда по решению FCC внезапно было прекращено вещание в метровом диапазоне – ударном коньке DuMont. Владельцу последней пришлось строить новые станции, работавшие в дециметровом диапазоне, а в то время последний был мало востребован телевизионной аудиторией, ранее «завоеванной» DuMont. После чего рекламодатели отвернулись от Аллена Дюмонта, и спустя всего три года главный конкурент Сарнова, как говорится, сошел с дистанции.

Зато за Дюмонта владельцу RCA «отомстил» другой конкурент, также начавший борьбу с Сарновым еще до войны. Только в отличие от Сарнова Пейли родился в семье более чем обеспеченной: его отец был крупным табачным фабрикантом. Звали его Уильямом Пейли, и происходил он также из еврейской семьи, в свое время эмигрировавшей из России, где при рождении, естественно, получил отцовскую фамилию Палей! (Нет, воистину, там в кого ни кинь в раннем американском телевидении – все окажутся из «наших»!).

Возможно, именно отцовские деньги позволили Пейли-младшему еще в 1927 году за полмиллиона долларов купить некую радиосеть, переименовать ее в Columbia Broadcasting System и превратить ее в телерадиосеть и вывести в лидеры медийного рынка не только Соединенных Штатов, но и мира.

Именно Пейли первым внедрил в практику такие ноу-хау современных телевизионных империй, как создание и перевод на поток «мыльных опер» (сначала в радиоэфире, а затем в телевизионном) и переманивание у конкурентов перспективных телеведущих. Достаточно сказать, что именно владелец CBS трудоустроил на телевидении тогдашнего популярного голливудского актера, которого звали Рональд Рейган… А еще Пейли умел немедленно и жестко реагировать на появление в эфире любого удачного телесериала или шоу конкурентов – тут же, не считаясь с затратами, запускал аналогичные программы на своем канале. Все эти меры привели к появлению коммерческого телевидения, которое мы знаем. И имеем возможность ежедневно наблюдать за ним по домашнему «ящику». К счастью или к несчастью – судить читателям. И с неизбежностью – телезрителям.